Кончен бал, погасли свечи.
Словно шаль с небес на плечи, опустился вечер не спеша.
По пустынному кварталу путник брёл,
И так устало поспевала вслед за ним душа.
И, когда-нибудь ослепнув, затянув потуже петлю,
Оборвётся тонкая струна.
Над паркетом разноцветным дым стелился сигаретный
В аромате терпкого вина.
Вина — моя за то, что было или будет.
Тоска моя жила одна средь этих стен.
Печаль моя летела вдаль, на встречу к людям.
Любовь моя в толпе исчезла, насовсем.
Билось сердце в моей душе заколоченной!
Плач Небесный облегченья не принёс.
Слезы осени смывали прошлое рокера.
Белые чайки вылетали из-под колёс!
Отзвучала боль скитальца, на смычке застыли пальцы.
Застилает мысли пелена…
Томный блюз пустых бутылок, скрип заигранных пластинок
Будут раздаваться до утра.
От греха случайной встречи — быт спасёт, но не излечит.
От незримой раны — тишина.
Бьются сломанные крылья на паркете от бессилья,
В аромате терпкого вина…
Вина — моя за то, что было или будет.
Тоска моя жила одна средь этих стен.
Печаль моя летела вдаль, на встречу к людям.
Любовь моя в толпе исчезла, насовсем.
Билось сердце в моей душе заколоченной!
Плач Небесный облегченья не принёс.
Слезы осени смывали прошлое рокера.
Белые чайки вылетали из-под колёс!
Белые чайки вылетали из-под колёс!
Белые чайки вылетали из-под колёс!