Жил-был матрос. Да верь не верь, но бес его попутал,
И вот однажды Гулливер подался к лилипутам.
Коль выпал случай примирить их с островом Блефуску,
Плевать на то, что негде жить в домишках лилипутских.
С рождения миссионер. Постель, камин… О Боже!
Под звёздным небом Гулливер устроил своё ложе.
Но местный светоч Болголам — ревнивец и так далее —
Шепнул, и парня по рукам и по ногам связали.
Припев:
Казалось бы — наоборот, кто больше, тот мудрее,
Но удивительный народ — чем шире лоб и выше рост, тем лилипуты злее!
Но удивительный народ — чем шире лоб и выше рост, тем лилипуты злее!
Наутро знать, совет держа, гиганта попросила,
Чтоб Гулливер не обижал туземцев слабосильных
Ни словом гулким, как обвал, ни музыкою громкой
И чтоб для песен выбирал местечко поукромней.
Припев:
Казалось бы — наоборот, кто больше, тот сильнее,
Но удивительный народ — чем лучше Гулливер поет, тем лилипуты злее!
Но удивительный народ — чем лучше Гулливер поет, тем лилипуты злее!
На ренегате ренегат, надули Гулливера.
И простачок большой фрегат похитил у неверных.
Король от радости расцвёл, но тут вмешался канцлер:
«Неплохо, если б он привёл весь флот блефускуанцев!»
Припев:
Казалось бы — наоборот, от щедрости щедреют,
Но удивительный народ — чем больше Гулливер даёт, тем лилипуты злее!
И вот подумал наш матрос: «За что ж я здесь страдаю?
Быть надо с теми, кто мой рост нормально понимает.
Им буду петь о чём хочу, своих не тратя нервов,
И будет всем нам по плечу, и будет всем нам по плечу,
И станет всем нам по плечу любовь и гулливерность!»