Жарких костров развесёлый треск,
Руки тяжёлые над огнём.
Оцепенел и пригнулся лес,
Стаю волков обложили в нём.
Серые мечутся меж берёз,
Прячут детей, зарывают в снег,
И в ошалевших глазах вопрос:
«Что же ты делаешь, Человек?»
Припев:
Вот и всё. Приходит смертный час,
Тот жуткий час, когда вся жизнь — сплошная боль.
Снег несёт, о, если б он их спас!
Но этот день не станет другой судьбой.
Кружит матёрый, здесь главный — он,
Чует, вот-вот начнут стрелять.
Но на флажки не пойти — закон,
Лучше под пули — учила мать.
Лучше под пули, ощерив пасть,
Молча. За горло. С разбегу. В грудь.
Лапами. Сильно. Подмять. Упасть.
Может, и вырвется кто-нибудь.
Припев:
Кто-нибудь… Всё уже страшный круг,
Давным-давно на спуск жадно палец лёг.
Кто-нибудь… Пусть это будет друг,
Он допоёт, когда голос мой уснёт.
Цепи смыкаются. Крики. Смех.
Запах железа. Собачий лай.
Волка — не лебедя, лебедя — грех.
Волк — он разбойник, его — стреляй.
След, словно пеленг, он на ветру,
И, заглянув в поднебесия синь,
Холода грудью вожак глотнув,
Прыгнул — как проклял, прыгнул — как проклял — что было сил.
Припев:
Ветра свист, опять им повезло,
Ударил гром, и палевый бок в крови.
Жизнь, прости… Прости людей за зло,
Дай время им себя научить любви.
Жизнь, прости… Прости людей за зло,
Дай время им себя научить любви.
Дай время им себя научить любви.