Что за дом притих, погружён во мрак,
На семи лихих продувных ветрах,
Всеми окнами обратясь в овраг,
А воротами — на проезжий тракт?!
Ох, устал я, устал, лошадок распряг.
«Эй! Живой кто-нибудь — выходи, помоги!»
Никого — только тень промелькнула в сенях,
Да стервятник спустился и сузил круги.
В дом заходишь как — всё равно в кабак,
А народишко — каждый третий — враг.
Своротят скулу — гость непрошеный.
Образа в углу перекошены.
И затеялся смутный, чудной разговор.
Кто-то песню орал и гармошку терзал.
А припадочный малый — придурок и вор —
Мне тайком из-под скатерти нож показал.
«Что ответит мне, что за дом такой?
Почему во тьме, как барак чумной?!
Свет лампад погас, воздух вылился.
Али жить у вас разучилися?
Двери настежь у вас, а душа взаперти!
Кто хозяином здесь? — угостил бы вином!..»
А в ответ мне: «Видать, ты был долго в пути
И людей позабыл — мы всегда так живём.
Траву кушаем, век на щавеле,
Скисли душами, опрыщавели,
Да ещё вином много тешились,
Разоряли дом, дрались, вешались…»
«Я коней заморил, — от волков ускакал,
Укажите мне край, где светло от лампад!
Укажите мне место, какое искал, —
Где поют, а не стонут, где пол не покат!»
«О таких домах не слыхали мы,
Долго жить впотьмах привыкали мы.
Испокону мы — в зле да в шёпоте,
Под иконами да в чёрной копоти!»
И из смрада, где косо висят образа,
Я, башку очертя, гнал, забросивши кнут,
Куда кони несли да глядели глаза,
И где люди живут, и — как люди живут…
Сколько кануло, сколько сгинуло!
Жизнь кидала меня — не докинула.
Может, спел про вас неумело я,
Очи чёрные, скатерть белая!