Говорят, одежду шьет, занимается стряпнёй какой-то.
Решила вдруг зайти ко мне. «С чего это?»
В двенадцать, считай ночью, объявилась вдруг.
«Что ж она хочет? »
Ну пусть только заикнется об этих двух.
Рот свой откроет тут в прихожей или позже, на кухне.
«Да как она может вслух при мне говорить такое?»
«Хотя — не. Наверно там что-то другое.»
Первый — ну не знаю. Чисто цивильный,
Жирный, заточка как в американском фильме.
Доход стабильный, устроил её в фирме.
Поднял зад, побежал в ювелирный.
Второй — это вообще — прозрачный свитерок с вырезом,
Полупид*рок такой, гелем вылизан,
Кремом вымазан. «Откуда вылез он?»
Из книги редких видов выписан.
Пусть только заикнется об этих двух.
Чей-то брат, кому-то просто друг! А-А-А-А! Не переношу на дух!
Веселая компания, ребята — короче, всё понятно.
Очень приятно, бл*дь!
«Ну чё я завожусь опять?» — «Бред.» Прошло уже сто лет.
Слышал, что одежда какая-то там, фирма,
Еще кулинария в кафе. «Ну чё, молодчина.»
Значит есть лавэ, значит есть порядок в голове.
Хуже никому не станет, воспоминаний — хватит.
Этих нежностей, грубости, всякой ерунды в сущности.
Было ж время — я жил внутри таких глупостей!
Встреча состоялась, напряженная.
Восстановленные клетки были вновь пораженными.
Претензии застали врасплох:
Слеп, глух, туп, скуп, груб, рэп,
Всё вслух. Вздох, всхлип.
Ты нет, а он смог. Просто друг.
«Врешь!» От слез тушь.
Что ж привел подруг, с*к. «Стоп! Без рук! Не трожь! Не трожь!»
Столик полетел к чертям, в стену пульт от телека.
Сцена с вывернутыми карманами, истерика.
Пенальти ногой по звуковой плате.
Половина группы на разорванном плакате.
Двери с грохотом, соседи с ропотом.
Снова вот оно. «Стеклить опять будет кто потом?»
«А ведь не так сильно щас!» — отвечаю шопотом.
«Прошлый раз вы помните?» — Всё приходит с опытом!